Маразматичный старик хотел отдохнуть — II - Сергей Александрович Махнев

— А всё ли ты помнишь? спрашивает Димитрий, его голос будто эхом раскатывается по пространству.

— Конечно. Каждое мгновение! — отвечаю я. Воспоминание об этом человеке вызывает странное тепло. — Он был всем для меня. До сих пор жалею, что наставник ушёл исследовать другие миры. Я сам стремлюсь к этому, ищу силу не ради вечной жизни, а чтобы шагнуть за пределы реальности, как и он.

— Будет тяжело… — вдруг произносит Матрёна, а Димитрий тихо вздыхает.

— Давай я помогу направить тебя. Даже в тёмных пятнах твоё сознание избегает того, что не хочет видеть. Ты позволишь? Позволишь помочь тебе?

— Конечно. — соглашаюсь я, хоть лёгкая тревога и не покидает меня. Снова погружаюсь в омут своей души.

— А ты хватаешь песок и тянешь в каналы, которые от этого забиваются… — слышу слова незнакомого мужчины. Что за придурок?! Пробую ещё раз вытянуть энергию — и слышу его возмущение: «Неправильно!» Бесит!

— Слышь, дядя… — возмущаюсь я. Не люблю, когда лезут ко мне. Хочу сказать ему пару ласковых, но он неожиданно оказывается совсем рядом. Я ничего не успеваю понять, щеку уже зажгло огнём. Он ударил меня? Серьезно? — Ты охренел?

— Я тебе, дебилу, добрый совет даю, как свои потуги несчастные прекратить, а ты так в ответ? — он хватает меня за шкирку, как котёнка, и тащит к воде. Небольшая речушка была рядом, но мне и в голову не приходило, что он решит меня утопить! До поры, до времени. Я даже сделать ничего не могу, как он меня с головой туда. Совсем охренел!

Я пытаюсь сопротивляться, но его руки, словно стальные клещи, не дают шанса вырваться. Чувствую, как задыхаюсь, вдыхаю воду, которая наполняет лёгкие, сдавливая грудь. Неужели я умру? Почему мне так спокойно? В голове всплывают его слова про каналы.

Сознание тает, но я всё-таки хватаюсь за энергию, как делал это тысячи раз. Пробую её разделить, как он сказал, и тяну на себя. На удивление, сопротивления нет. Собрав всю энергию, я концентрирую её в сжатом кулаке и ударяю по нему, что есть сил.

Словно произошёл взрыв — вода разлетается в стороны. Речка на несколько мгновений показала дно, вокруг меня. Но мужчина даже не шелохнулся. Он наклоняется ко мне и говорит:

— Не бесполезный. Потенциал есть. Хочешь у меня учиться? — его пронзительные голубые глаза смотрят прямо в душу.

— Да… — только и успеваю сказать, прежде чем отключаюсь.

В тот же миг я словно очнулся от наваждения и встретил взгляд Димитрия.

— Это не так… Не так я себе это помню… — бормочу я, пытаясь переварить увиденное.

— Это лишь одно из многих воспоминаний о нём, что сплелись в чёрное пятно. — говорит Димитрий. — Удивительно, что ты его так боготворишь. Эти воспоминания для тебя самые счастливые, но по сути являются лишь вырезанным куском полотна твой реальности.

— Нет, ты мне врешь. Манипулируешь сознанием. Вы все лезете мне в голову из раза в раз и думаете, что я поверю в эту чушь? Смешно! — кричу я, и гнев стучит по вискам. — Прочь из моей головы! Прочь!

— Не нужно злиться и кричать, мы не глухие и находимся в замкнутом пространстве. — ворчит Матрёна. Голова ещё разболится из-за тебя. Если Димитрий покинет твою голову, ты погрузишься в иллюзию, созданную твоим же мозгом, и утонешь в вечном отрицании реальности. Так что умерь свой пыл и дай себе помочь!

— Не верю… Никому не верю… Он не мог… Этого не было… Я помню своё прошлое, и там всё было иначе… Иначе!

— Ну, раз так, то давай я тебе покажу, как ушёл твой наставник. Ты ведь говорил, что он отправился покорять высшие миры? Так ведь? — спрашивает Димитрий. Я медленно киваю. Мне страшно. — Тогда я покажу тебе, что случилось на самом деле.

Моё сознание словно чужими руками забросили в душу, и я оказываюсь в другом месте.

Теперь я стою посреди богато обставленной комнаты, а передо мной, на кровати, лежит мой наставник. Он мирно спит, а рядом с ним — девушка. Молодая. Я её не знаю. Или знаю?

— Знаешь… Вспоминай… — слышу голос Димитрия, и голова начинает болеть.

Да, это его ученица. Мы с ней проходили обучение у него. Вспоминается, что был ещё кто-то, кого он учил, но кто — не помню. Важно не это. Важно то, что я злюсь. На него и на неё. Он унижал, мучил, издевался надо мной. Но мучил ли? Издевался ли? Мучил ли? Или мне это только кажется? Головная боль усиливается. Что-то всплывает в памяти, и злюсь я ещё сильнее.

Ещё смотрю на девушку. Она красива. Мы тренировались вместе. Я утешал её, когда ей было тяжело. Она была мила, а теперь лежит голая в его постели. Ненавижу. Обаятельная на вид — а оказалось, такая же, как он. Ненавижу обоих.

Не знаю, откуда у меня в руках два клинка. Может, я пришёл с ними, но не помню. Злость застилает разум. Активирую дар, и тело наполняется силой, которая разгорает жар моего гнева. Мгновение — и я наношу удары. Один за другим. Звон стекла: наставник всегда держал духовные щиты, но моя сила их пробила.

— Правильно! Так и должно быть. Я лучше него. Он — ничтожество! Получайте оба! Умрите, твари!

Сколько раз я ударил клинками, не знаю. Когда гнев отступил и я отошёл, то не смог понять, где было его тело, а где её. Всё, что вижу, — кровавая мешанина. И меня охватывает апатия. Всё становится неинтересно.

— Мастер? Что у вас… Что ты сделал? — слышу голос. Это Насери. Второй ученик. Младше нас всех. — Что ты сделал? Что ты…

Один удар. Он не успел даже приготовиться. Всего один удар и все закончилось. Всё это меня достало, и я просто ушёл. Куда-то. Плевать. Не помню. Не важно.

Мир слегка дрогнул. Передо мной стоит Димитрий и крепко держит мои руки. Зачем? Почему? Плевать. Я устал. Замечаю Арию, она напугана. Неужели боится меня? Хотя… Мне всё равно. Я просто хотел отдохнуть.

Меня, кажется, уложили на лавку. Кто-то что-то говорит, но так неинтересно, что их слова превращаются в белый шум. Смотрю на потолок повозки, и внутри — пустота.

— Пока не трогайте его. Он должен переварить свои мысли. Понять себя… — слышу голос Матрёны, но смысл её слов доходит с запозданием.

Деревянный рисунок потолка внезапно становится моим единственным интересом. Ни движение повозки, ни разговоры вокруг не могут вырвать меня из этой пустоты и белого шума реальности.

— Что с ним? — слышу голос Акселя. — Получается, выступаем без него. Надежда…

В какой-то момент доносятся шум и крики. Радостные, кажется. Почему они веселятся? А почему я грущу? Как же всё это достало. Хочется кричать, но сил нет. Даже подняться не могу. Да и плевать, будто бы и не хотелось.

— Наставник… Настя… Насери… Неужели всё это правда? Но всё было иначе… Или… — бормочу себе под нос.

Память кружит перед глазами: вспоминаю старые образы наставника, но они накладываются на новое, незнакомое. Картины, где он добр и спокоен, растворяются в красках, которых я не помню. Всплывает образ смуглого мальчишки с дурацким именем Насери. Когда наставник взял его в ученики, тот даже по-русски почти не говорил. Чем он приглянулся мастеру, для меня навсегда осталось загадкой. Обычный ребенок, но вскоре стал частью моей жизни. Моей новой семьи.

Теперь в мои воспоминания о странствиях и тренировках вклиниваются образы девушки, чуть младше меня — Анастасии. Настя. Красивая и умная. Я порой не мог оторвать от неё глаз, а она смеялась. Наставник говорил, что её смех «дурной», а мне нравилось.

Мы год провели вместе, пережили многое. Бывало, оставались вдвоём на заданиях, когда нам приходилось полагаться друг на друга. И она держала дистанцию. Я тогда ничего не замечал.